воскресенье, 10 апреля 2011
Иногда он начинает думать так усердно, что приходится колотить его по голове.
четверг, 31 марта 2011
Иногда он начинает думать так усердно, что приходится колотить его по голове.
30.03.2011 в 13:00
Пишет Diary best:Пишет брызги оптимизма:
Он бежал по черной, узкой дороге. Бежал много дней и ночей, ни разу не остановившись, не замечая ничего вокруг себя. Не видя, как встает солнце, и как начинается ночь. Он бежал.
И вдруг, в один день, который ни чем не отличался от остальных, он остановился. Просто прекратил свой бег и встал посреди узкой черной дороги. Он посмотрел вперед и увидел, что лента его пути достигает горизонта, и скорее всего и там не кончается. Он оглянулся назад и увидел, что не может понять, сколько он пробежал. У дороги, на которой он стоял, не было ни начала, ни конца. И когда он увидел это, он сел на землю и перестал двигаться.
Прошло несколько дней, а он не сделал ни шага, за все это время, и казалось, даже его дыхание остановилось. Только мысли, такие же черные и бесконечные, как его дорога тянулись в голове. И у них тоже не было ни начала, ни конца.
Чтобы я ни делал, - думал он, - бегу по дороге или сижу на ней, а конец моего пути не приближается. Не достичь его никогда, и после смерти своей я продолжу отмерять шаги по этой земле. Не смысла в моем беге и нет ему окончания.
Так сидел он и думал.
А через некоторое время, когда луна сменила солнце на небосклоне к нему подошла девушка.
- Здравствуй, - сказала она.
И человек сразу узнал ее.
читать дальше
URL записи
URL записиБегущий.
Он бежал по черной, узкой дороге. Бежал много дней и ночей, ни разу не остановившись, не замечая ничего вокруг себя. Не видя, как встает солнце, и как начинается ночь. Он бежал.
И вдруг, в один день, который ни чем не отличался от остальных, он остановился. Просто прекратил свой бег и встал посреди узкой черной дороги. Он посмотрел вперед и увидел, что лента его пути достигает горизонта, и скорее всего и там не кончается. Он оглянулся назад и увидел, что не может понять, сколько он пробежал. У дороги, на которой он стоял, не было ни начала, ни конца. И когда он увидел это, он сел на землю и перестал двигаться.
Прошло несколько дней, а он не сделал ни шага, за все это время, и казалось, даже его дыхание остановилось. Только мысли, такие же черные и бесконечные, как его дорога тянулись в голове. И у них тоже не было ни начала, ни конца.
Чтобы я ни делал, - думал он, - бегу по дороге или сижу на ней, а конец моего пути не приближается. Не достичь его никогда, и после смерти своей я продолжу отмерять шаги по этой земле. Не смысла в моем беге и нет ему окончания.
Так сидел он и думал.
А через некоторое время, когда луна сменила солнце на небосклоне к нему подошла девушка.
- Здравствуй, - сказала она.
И человек сразу узнал ее.
читать дальше
Свое | Не Бест? Пришли лучше!
Иногда он начинает думать так усердно, что приходится колотить его по голове.
«АМПИР В» Виктор Пелевин
Произведения Пелевина похожи на матрешку – самому ленивому читателю видна самая яркая, аляповато расписанная внешняя оболочка. Но под сюжетом из жизни современных московских вампиров скрывается второй слой едкого сарказма, где автор убийственно точно раскрывает пустоту модной словесной эквилибристики вокруг «дискурса» и «гламура». Причем Пелевин вовлекает читателя в свою реальность, заставляя смотреть на мир неким другим взглядом, приоткрывая завесы мистических тайн забытых религий.
В каждом из последних романов Пелевину удавалось создать новый мир, новое человечество, но всё это делалось, чтобы ярче высветить такие же старые, как наша Вселенная, проблемы: смысл существования, любовь, корыстолюбие, погоня за властью и комфортом, духовность и смерть.
Но за этим скрыт еще один слой - философия главного героя, который пишет в своем дневнике:
«Люди издавна верили, что в мире торжествует зло, а добро вознаграждается после смерти. Получается своего рода уравнение, связывавшее землю и небо. В наше время уравнение превратилось в неравенство. Небесное вознаграждение кажется сегодня явным абсурдом. Но торжества зла в земном мире никто не отменял. Поэтому любой нормальный человек, ищущий на земле позитива, естественным образом встает на сторону зла: это так же логично, как вступить в единственную правящую партию. Зло, на сторону которого встает человек, находится у него в голове, и нигде кроме. Но когда все люди встают на сторону зла, которого нет нигде, кроме как у них в голове, нужна ли злу другая победа?»
Понятия о добре и зле упираются в религию. Вот рассуждения пелевинского персонажа на эту тему:
«Каждый народ (или даже человек) в обязательном порядке должен разрабатывать свою религию сам, а не донашивать тряпье, кишащее чужими вшами – от них все болезни… Народы, которые в наше время на подъеме – Индия, Китай и так далее – ввозят только технологии и капитал, а религии у них местного производства. Любой член этих обществ может быть уверен, что молится своим собственным тараканам, а не позднейшим вставкам, ошибкам переписчика или неточностям перевода. А у нас… Сделать фундаментом национального мировоззрения набор текстов, писаных непонятно кем, непонятно где и непонятно когда это все равно, что установить на стратегический компьютер пиратскую версию «виндоуз-95» на турецком языке – без возможности апгрейда, с дырами в защите, червями и вирусами, да еще с перекоцанной неизвестным умельцем динамической библиотекой *.dill, из-за чего система виснет каждые две минуты. Людям нужна открытая архитектура духа, open source. Но иудеохристиане очень хитры. Получается, любой, кто предложит людям такую архитектуру – это антихрист. Нагадить в далеком будущем из поддельной задницы, оставшейся в далеком прошлом – вот, пожалуй, самое впечатляющее из чудес иудеохристианства».
Конечно, некоторые из этих сентенций могут показаться слишком самоуверенными. Но всё яснее становится то, что Виктора Пелевина будут читать ещё долго, а новые его книги не будут залеживаться на прилавках.
Даже злобным завистникам придется признать в Пелевине «начальника гламура и дискурса, комаринского мужика и бога войны с дубовыми крыльями».
Сергей Павлухин
среда, 02 марта 2011
Иногда он начинает думать так усердно, что приходится колотить его по голове.
Как сделать мир лучше – это каждый понимает по-своему. Но вместе с тем люди знают и понимают, что в этом лучшем мире им не придется работать, их будут любить и хранить всей огромной счастливой землей. К сожалению, каждому видится свой путь к построению такого замечательного общества. И если разобраться, то ни старания философов, ни усилия социологов так и не способствовали изобретению ничего более жизнеспособного, чем классическая Утопия – где даже у самого скромного землевладельца было не менее трех рабов. Человечеству просто не хватает изобилия двуногого скота. Обращать в рабство своих ближних уже как-то немодно, а делать рабов из шестеренок или белка мы пока не научились. Но как только научимся – она у нас будет.
Утопия.
Та, которой человечество достойно.
Утопия.
Та, которой человечество достойно.
Чистовик
среда, 23 февраля 2011
Иногда он начинает думать так усердно, что приходится колотить его по голове.
«В этом мире счастливы лишь сумасшедшие, - сказал писатель устами спустившегося на Землю бога. Интересно, зачем он спустился на Землю?
Мы забываем свои исполнившиеся желания, но чтобы желать - надо стать слабым, чтобы чувствовать - закрыть глаза и уши. Лишь в сказке наказанием за исполнившиеся желания бывает потеря воспоминаний. В жизни - наградой за потерю памяти служат желания. Скажи, прочитав книгу, ставшую тебе другом, ты не мечтал порой забыть ее - и прочитать заново? Тебе не приходилось водить друзей в кино на фильм, который уже видел - и наслаждаться их восторгом? Ты ценил то, что давалось легко - или то, что достигалось трудом?
Жажда сильнее в пустыне.
Сила наполнена слабостью. И ее имя - равнодушие.
Лишь слабому интересна борьба.»
Мы забываем свои исполнившиеся желания, но чтобы желать - надо стать слабым, чтобы чувствовать - закрыть глаза и уши. Лишь в сказке наказанием за исполнившиеся желания бывает потеря воспоминаний. В жизни - наградой за потерю памяти служат желания. Скажи, прочитав книгу, ставшую тебе другом, ты не мечтал порой забыть ее - и прочитать заново? Тебе не приходилось водить друзей в кино на фильм, который уже видел - и наслаждаться их восторгом? Ты ценил то, что давалось легко - или то, что достигалось трудом?
Жажда сильнее в пустыне.
Сила наполнена слабостью. И ее имя - равнодушие.
Лишь слабому интересна борьба.»
Стеклянное море.
Иногда он начинает думать так усердно, что приходится колотить его по голове.
«Но постарайся понять - нет большей ловушки, чем свобода. Если мы признаем за человеком право самостоятельности вне зависимости от возраста, то оставлять какие-то рамки: в сексе, приобретении наркотиков, праве на риск и эвтаназию бессмысленно и несправедливо. Приходится идти до конца. Ты не увидишь ничего оскорбительного для своей морали в общественных местах - это было бы ущемлением твоей свободы. Но не требуй благопристойности за стенами чужих домов - лучше просто не заглядывай в окна.»
Иногда он начинает думать так усердно, что приходится колотить его по голове.
«Если не можешь стать счастьем - будь болью. Разучившись любить, не спеши ненавидеть. Вспомни, что говорили давным-давно: Мало кто из людей (и это особенно относится к людям молодым) умеет любить и ненавидеть. Любовь их - это необузданная слабость, губительная для предмета их любви, ненависть - горячая, стремительная, слепая сила, всегда губительная для них самих. Когда ты почувствуешь, что способен любить, - сходи с Дороги и строй Дом. Если тебе показалось, что можешь ненавидеть, - беги!»
Стеклянное море.
Иногда он начинает думать так усердно, что приходится колотить его по голове.
«Никогда не думай, что при помощи слов ты можешь сгладить свои недостатки или придать блеск своим достоинствам... Человеку, который ничего о себе не рассказывает или рассказывает все, никто ничего не доверит.
Я взяла слова, чтобы рассказать все. Не верьте мне. Не доверяйте своей души. Но горячий воск слов на моих руках. И когда слова остынут, превратятся в черные на белом тени, они сохранят отпечаток ладоней.
Читайте с моих рук... Мне смешны и дороги книги, отрицающие власть слова. Безумны слова, отрицающие власть книг. Я жила их жизнью - прежде чем начать свою. Меня учили любви слова, прошедшие сквозь века. Я знала - это про меня.
Это из меня слепили живой цветок, счастливый цветок, и я ждала тепла, которое заставит раскрыться. Но не было тепла - наверное, оно осталось с теми, кто умел любить и страдать. С теми, кто видел в любви живой цветок, с теми, кто находил о любви слова, заставляющие любить, с теми, кто говорил о гибели любви так, что хотелось умереть.
Как я ненавидела писателей, заставляющих придумывать хорошие окончания к их книгам! Как я влюблялась в них - они не умели лгать... Как любила их героев - писатели могли умереть, а книги жили...
"Он понял, что нужно разжигать огонь", - сказали о моем герое, моей книжной любви. В наше время не любят разжигать огонь. Говорят, что пламя устарело вместе с колесом.
Я научусь разжигать огонь. А колесо мне не жалко. Лучше ходить по земле.»
Я взяла слова, чтобы рассказать все. Не верьте мне. Не доверяйте своей души. Но горячий воск слов на моих руках. И когда слова остынут, превратятся в черные на белом тени, они сохранят отпечаток ладоней.
Читайте с моих рук... Мне смешны и дороги книги, отрицающие власть слова. Безумны слова, отрицающие власть книг. Я жила их жизнью - прежде чем начать свою. Меня учили любви слова, прошедшие сквозь века. Я знала - это про меня.
Это из меня слепили живой цветок, счастливый цветок, и я ждала тепла, которое заставит раскрыться. Но не было тепла - наверное, оно осталось с теми, кто умел любить и страдать. С теми, кто видел в любви живой цветок, с теми, кто находил о любви слова, заставляющие любить, с теми, кто говорил о гибели любви так, что хотелось умереть.
Как я ненавидела писателей, заставляющих придумывать хорошие окончания к их книгам! Как я влюблялась в них - они не умели лгать... Как любила их героев - писатели могли умереть, а книги жили...
"Он понял, что нужно разжигать огонь", - сказали о моем герое, моей книжной любви. В наше время не любят разжигать огонь. Говорят, что пламя устарело вместе с колесом.
Я научусь разжигать огонь. А колесо мне не жалко. Лучше ходить по земле.»
Стеклянное море.